Довольно маргинальщины, пришло время элитных историй, ведь только такие и происходят с молодыми да успешными.
Мои друзья открыли в центре города кухню на базе уже существующей кальянной. Ребята обходят таким образом закон, запрещающий курить там, где готовят и подают блюда — и по итогу обе организации плюс посетители получают двойное вэлью. Там-то я и решил собрать любимых людей, дабы выпить да покальянить за моё здоровье.
После успешно отмеченной днюшечки прогуливался по Москве, наслаждаясь ночным городом и моросящим дождиком.
Захотелось пописать. Ночь, всё закрыто, зайти некуда. Ну, зашёл в подворотню.
В самый разгар процесса из ниоткуда появилась полицейская машина и остановилась в 10 метрах. Я инста оценил перспективу взаимодействия с блюстителями закона именно в такой вечер в такой ситуации — и отправился во дворы, на ходу доставая телефон, дабы гуглокарты указали кратчайший путь и отвели угрозу
. Сейчас выйду на крупную дорогу и вызову такси, хватит на сегодня.
Поворот, прямо, ещё поворот. Уже рядом, за углом.
Проход к дороге оказался преграждён воротами. Самому не открыть. Спустя минуту в 30 метрах появился силуэт в форменной одежде. О, охранник, щас мне откроет, — подумал я. Ну вы уже поняли, что это была за форма, да?
Вообразил, как мои действия выглядели для полиции: ночью какой-то чел расположился в укромном месте, а как только заметил их машину, растворился во дворах. Теперь понятно, почему он проделал такой долгий путь за мной. Ваши документы, пожалуйста.
Включаю режим максимальном искренности и подаю историю как есть. Возвращаемся к позиции второго мента, теперь они уже вдвоём недоверчиво смотрят на меня и задают внешне дурацкие вопросы, призванные выявить, не упорот ли и не скрываю ли чего. Попросили показать содержимое карманов.
Добро, — соглашаюсь я и начинаю выкладывать открыточки, конвертики с надаренным баблом и всякое такое. Понимаю, что сейчас мне нужно расстегнуть куртку, чтобы достать вещи из внутренних карманов. Приготовился. Расстегнулся.
Выраженная мужская и ничем не прикрытая грудь предстала их взору. Пока меня не начали бить ногами, продоложаю повествование, сбиваясь на смех. День рождения. Новая рубашка. Натёрла соски. Расстегнулся, дабы приятная прохлада уже намокшей куртки успокоила страдающую плоть.
Молчат. Смотрят.
Когда один из них тоже начал ржать, я расслабился. Постояли, поохуевали — и пошли своей дорогой. А я — своей.