Слон набросил, Иов раскритиковал, Неймлесс иронически обыграл - словно красивую футбольную комбинацию посмотрел. Не останавливайтесь!
По существу: при всем уважении к обычно трезвому подходу и цеховой солидарности Каганова, кажется, что в этот раз он чего-то недоговаривает. Да, критиковать литературу с помощью учебника русского языка уместно разве что в школьных сочинениях, но из этого не следует, что всякая литературная форма равнозначна. Возьмем трех популярных писателей: Донцова, Лукьяненко, Сорокин; они живут в одно время и используют один язык, но даже опуская разницу в жанрах сложно отрицать, что у них разное мастерство владения словом, разная глубина понимания мира, разные способности обнаруживать конфликты, подмечать тонкие нюансы, создавать сложные сюжеты, разрабатывать композицию текста и многое другое.
Я специально взял трех популярных писателей, но нужно понимать, что популярность имеет достаточно опосредованное отношение к литературной значимости. Есть много писателей, которые вошли в литературный канон, будучи при жизни совершенно неизвестными, еще больше можно называть популярных авторов, которые не прошли проверку временем. В этом ключе когда Каганов называет Лукьяненко хорошим писателем, потому что тот "всегда создавал красивый, яркий, убедительный и захватывающий текст. И по праву пользуется популярностью, для которой много и честно работал", кажется, что тот смешивает способность увлечь читателя, вызвать у него интерес, и создать некую литературную ценность, прибавочную стоимость. Сорокин [наверняка] войдет в историю русской литературы не потому, что он популярен, а потому, что обогащает культуру, создает новые или усложняет\углубляет старые смыслы и формы (на мой взгляд, в случае литературы эти понятия достаточно сложно отделить, особенно если мы занимаемся какой-то серьезной критикой).
Последнее нужно проговорить отчетливо. Как отличить хорошего писателя от плохого, или, если переформулировать, каким образом в культуре происходит накопление материала и формируются иерархии, благодаря которым одни произведения входят в школьные учебники и разбираются на университетских кафедрах, а другие предаются забвению?
Здесь важны два нюанса. Во-первых, развитие культуры отличается от развития науки. Наука стремится наиболее точно передать действительность: молекулярная теория вытеснила из естествознания теплород, потому что лучше и адекватнее передает устройство мира. Культура так не может: на многие затрагиваемые вопросы нет единственного правильного ответа, поэтому более развитая культура отличается от примитивной а) разнообразием и гибкостью форм, которые используются для осмысления феноменов (заметьте, как в обыденной речи мы говорим богатая культура) и б) глубиной, способностью различать нюансы и видеть феномен с разных сторон и во всей сложности. В этой логике писатель входит в пантеон тогда, когда способен обогатить культуру.
Во-вторых, ценность в культуре задается конвенционально, то есть является результатом соглашения, устойчивого согласия социальных групп. Здесь, как правильно заметил Неймлесс, возникает множество нюансов относительно объективности, значимости результатов этого соглашения. В какой мере они зависят от "цеховых преданий", политической конъюнктуры, сиюминутных предпочтений или даже простой случайности? Ситуацию усложняет то, что даже в самой стабильной культуре существуют разные группы с разными запросами и мерками и идеалами, а конфликт разных идей выступает едва ли не главным стимулятором развития. Некоторые радикальные позиции утверждают, что объективности нет вовсе, а проигравшие в культурной гонке уступают победителям только фактом поражения.
Лично я бы сказал, что объективность все же присутствует, если мы рассматриваем крупные культурные формы под на дистанции веков. Или даже так: в каждый конкретный момент времени наиболее сильными факторами, определяющими культуру, будут политические (в широком смысле) расклады, то есть конкретные отношения между группами интеллектуалов, художников, власти; если взять чуть больше дистанцию, будут важнее институты, среда, экономические условия, а вот на дистанции в столетия возможно проследить формирование и функционирование объективных, вневременных ценностей. Конечно, они тоже влияют на культуру "здесь и сейчас", просто их сложнее отследить. Отчасти здесь будет уместна покерная аналогия: результат каждой отдельной сессии больше зависит от случайности, но на дистанции всегда важнее умение.
Я как раз вчера вернулся из замечательного путешествия с этими товарищами, так что по свежим следам.
Самая вкусная попса из джинов - Бифитер. Но возможно, это психологическое, от того, что это первый мой джин из дютифри.
Потом, когда у меня появились деньги, я наткнулся на Хендрикс и Танкерей. Они примерно одного уровня, но Танкерей на мой вкус гораздо круче, причём даже не обязательно Танкерей Тен.
Ботанист в наших широтах редок и дорог, но, пожалуй, лучший из твоего списка. Наиболее близок к Вологодскому.
Итого. В баре и в бар я возьму в такой последовательности: Вологодский - Ботанист - Танкерей - Бифитер.
Ну и да, иногда мне кажется, что я их отличаю на вкус, хотя скорее всего это не так)