Скорейшего вызыдоровления тебе!
Статистика
Всего постов
2374
510,467 просмотров
Новых постов
+0
0 в день
Лучшие посты автора
Лучшие посты читателей
-
-
Цитата (konstantin75 @ 20.12.2013)
Выздоравливай! Если сможешь найди барсучий жир, на кончике ножа с молоком и медом 2-3 в день, очень помогает
Спасибо за совет, бро! Поищу. Не слышал о таком даже. Пока что колят антибиотик - Цефтриаксон, в задницу. Блять какой он болючий. Я его труба шаталь! 2 раза в день. И колесами какими-то пичкают. Чувство такое, что если я переживу это - я побываю на могиле ГСЧ Старзов и станцую там.
З.Ы
Спасибо за добрые пожелания всем отписавшимся. Море позитива! Не ожидал даже. -
lovekiev, переживешь, ни хера с тобой не сделается :)
Но надо будет беречь легкие в будущем и профилактически себя накачивать: закаляться, травки пить и пр. -
-
травки курить надо=)
а по существу, нахер всю эту народную mедицину. Пневmония - слишко серьезное заболевание. И лечится она не травкаmи, а антибиотикаmи, внутриmышечно.
Сmажте жопу лучше жЫроm барсука, всяко легче будет когда пульmонолог ебать в реаниmации будет за такое лечение -
Решил отписаться, что б пожелать тебе скорейшего выздоровления! Прочитал весь блог, уже давно, у тебя талант. Лечись, поправляйся, не забрасывай писать! -
Вай-вай-вай... непростой год нам выпал, но, к счастью, скоро наступит новый и, по всем признакам, более позитивный год. И я вам, друзья, желаю не болеть и быть счастливыми!
А тебе, дорогой моему сердцу lovekiev, скорейшего выздоровления! Посылаю тебе позитивные мыслеформы
Всё обязательно будет хорошо, а мы ещё с тобой когда-нибудь встретимся и выпьем на брудершафт!
А пока я тут накачу за твоё здоровье! -
Цитата (Kayderman @ 21.12.2013)
Решил отписаться, что б пожелать тебе скорейшего выздоровления! Прочитал весь блог, уже давно, у тебя талант. Лечись, поправляйся, не забрасывай писать!
Спасибо огромное! Заходи почаще. Как только оклемаюсь - может черкану что-нить интересное.
PiroManiaVic, вот можешь ты кх-м......подбодрить мужчину на смертном одре. Можешь
З.Ы вот, что делает температура 38.5
Про мальчиков и девочек.
Мальчики делают самолетики,
Девочки делают нервы мальчикам.
Жизнь копошится на поворотиках,
Периодически манит пальчиком.
Девочки делают новых мальчиков,
Воспроизводят потомство славное.
Мальчики крутят свои романчики,
Не забывая, про самое главное.
Самое главное – те самолетики,
Что запускаются ввысь бездонную.
Девочки крутят деткам животики,
Разогревают кашу холодную.
Девочки любят своих обманщиков,
Мальчики – мячики и самолетики.
Брызжет вино из одуванчиков,
Не оставаясь на снимках фотиков.
Девочки ходят проведывать мальчиков,
Кто по больницам, а кто по могилам.
Мальчики там набивали бы мячики,
Если бы это им было по силам.
Девочки дарят две жизни мальчикам.
Дар не лишенный известной логики.
Мальчики согбенные романтики,
Мальчики делают самолетики…
lovekiev ©
22.12.2013
-
ХОРОШ )
-
-
Cначаал плюсанул, потом прочитал. Как всегда на высоте, спасибо!
-
Привет, други!
С наступающим всех! Как делишки-то? Я вроде от болезни оклёмываюсь. Слабость еще сильнейшая, но зато уже не вижу ангелочков летающих рядом, и дал отмашку юристу с завещанием, чтобы не приходил пока (кстати "никому нихуя" пишется слитно или раздельно?).
27-мого числа, то есть вчера, у моего друга было ДР. Он у меня миллионер. Долларовый. Ресторатор, владелец нескольких бизнессофф и всякое такое.
Кароче подарить ему что-то на любой праздник достаточно сложно.
У него кагбэ все есть, а чего нет - то ему стало быть не надо.
Он попросил написать для него рассказ. Не о нем, а вот именно для него, с мыслями о нем, на вольную тему, и чтобы такого не было больше аж ниХде и ни у кого.
Ну, моя фантазия и в этот раз меня не подвела, вроде. Я ему все-же купил в подарок нож довольно необычный, мусульманский (в Узбекистане мастер спецом делал) и мягко так скать вплел его в главную нить рассказа. Таким образом, получилось довольно интересно. Читаешь рассказ, в нем фигурирует некая вещь, и вот она в реальности. Твоя.
Карочь, очень надеюсь, что понравилось. Он когда наиграется своим величием ("ах, до чего же я крут и рассказ сей, кроме меня никто не читал") и даст свое добро (оч надеюсь это случится) - выкину рассказик сюда, чтобы вы тоже могли почитать, да развлечься. Он правда длиннее моих обычных статей, так что, наверное, до конца осилят только истинно преданные фанаты моего творчества, но все же.
О, а еще я ёлочку хочу сюда поставить.
Вот!
З.Ы
Стоит ли говорить, сколько риверов в Новом Году не закроется человеку, не лайкнувшему ёлочку?
-
-
Знак Палача.
Клац-клац-клац.
Каблучки Эико Фукуды отбивали свой забавный, похожий на передергивание затвора женского пистолета такт. Сейчас она очень спешила, так как толком не знала, куда ей нужно идти.
Профессор назначил ей необычную, покрытую завесой тайны встречу, прямо здесь на Роппонги.
Она часто бывала в этом районе Токио. Сидела с подружками в модных кафе или снимала стресс шопингом, но вот именно в квартире находящейся в небоскребе Mori-Tower, что на Роппонги-Хиллз она не была никогда. Каких деньжищ должна стоит квартира на весь этаж в небоскребе, находящемся в городе внутри города!
Акайо Ямадзаки был преподавателем Эико еще совсем недавно. Гениальный ученый и оттого невероятно скверного характера человек. Они не просто ссорились друг с другом, иногда они готовы были друг друга убить. Он преподавал в институте медицинских наук при Токийском университете. Выдающийся психолог. Детская психология была его признанным коньком, но гений его распространялся и дальше выбранной для изучения области. Его работы по генетике, например, печатались в научных изданиях по всему миру.
Ему шестьдесят. Ей двадцать шесть. Он отшельник с наклонностями социопата. Она любит ходить на концерты Dir en grey и скидывать фоточки в инстаграм.
Они и правда были далеки друг от друга, словно два полюса или может химических элемента, но с другой стороны то, что происходило, когда эти элементы смешивались, оставляло в памяти свидетелей неизгладимые впечатления.
Например, студенты, слышавшие их спор в аудитории, два года назад утверждают, что в жизни никогда не видели, чтобы столь юная девушка, столь спокойного склада так бранилась.
Помнится тогда, они сцепились, обсуждая смертную казнь для преступников, переживших насилие в детстве.
Эико считала это неопровержимым смягчающим обстоятельством. Над людьми издевались в детстве, и уже это в свою очередь сделало их монстрами. Профессор Ямадзаки говорил, что неважно из-за чего бешеная собака стала бешеной – ее все равно нужно пристрелить.
Казалось бы, тема не стоила и выеденного яйца, но эти двое умудрились укрывать друг друга отборной бранью два часа к ряду и поклялись не кивнуть один в сторону другого, даже если пересекутся в плену у неземной цивилизации на луне. Помирились где-то, через неделю.
С тех пор как Эико выпорхнула из-под крыла профессора, прошло вот уже два года.
Она была журналисткой одного научного издания, не переступала порог медицинского института даже в страшном сне и почти, и думать забыла о своем любимом учителе.
До вчерашнего звонка. Точнее до записи, оставленной на автоответчике -
«Эико, привет! Это Акайо Ямадзаки. Будь завтра ровно в полтретьего в апартаментах номер «415» что в небоскребе Mori-Tower. Не опаздывай! Я, наконец, смогу испортить тебе жизнь».
Эико собрала длинные, шелковистые волосы в хвост, одела строгий, черный деловой костюм с юбкой чуть выше колена, к которой неплохо шли удобные туфли-лодочки, и вышла из дома.
Профессор Ямадзаки открыл дверь за секунду до того, как Эико успела позвонить. Он был высокий словно фонарный столб. Брюнет с глазами вечно ищущего юноши и уже седеющими бровями взирал на нее сверху вниз так, будто впервые видел.
- Вы под дверью стояли? – Эико улыбнулась.
- Здесь есть камеры. – Он махнул головой куда-то вверх. – Ты все же умудрилась опоздать на две минуты, так что я был наготове. Чаю?
- Вот это роскошь! – Эико протиснулась внутрь и уже разгуливала по апартаментам. Это был эко-стайл с легким налетом хай-тека. Каждая вещь располагалась ровно на своем месте. Казалось, сдвинь ее хоть на сантиметр, и гармония будет утеряна.
- Это ваша квартира, профессор? А вы не могли бы сфотографировать меня на фоне балкона? Бог милостивый, да тут выход на террасу с мини-бассейном! И это в квартире!
- Эико! – Профессор нахмурился. – Почему ты стараешься казаться такой набитой идиоткой, а?
- Живется легче! – Она парировала мгновенно и как всегда открыто улыбнулась. – Так вы сфотографируете?
- Нет. И это не моя квартира. Присядь. – Он жестом указал на удобный диван и через минуту принес из кухни апельсиновый фреш.
- Вы же предлагали чай.
- Это было пять минут назад. Ты не сказала "да", и к тому же, теперь на это не осталось времени.
Эико сделала большой глоток и посмотрела в серьезные глаза профессора. – Ладно, скажу по правде – я думала еще некоторое время повыводить вас своими заскоками в память о прошлой нашей размолвке, но, во-первых, фреш невероятно вкусный и во-вторых, вы кажетесь мне серьезным и немного взволнованным. Расскажете что к чему? И что означают слова, про испорченную жизнь, что вы оставили у меня на автоответчике?
- Слава Богу, ты перешла к делу, Эико. Я рад, что ты смогла взять себя руки, и не будешь теперь включать сумасбродную истеричку всякий раз, как тебе что-то не ясно. – Акайо Ямадзаки сделал большой глоток точно такого же фреша и заурчал словно кот. – Мне и правда, нужно с тобой поговорить. Всю информацию, что я расскажу тебе в данной беседе, я требую считать строго конфиденциальной. Также, ты можешь быть уверена, что она абсолютно правдива. Точнее, я намеренно совру тебе в одной не представляющей важности детали. Все остальное – правда.
Итак, некоторое время назад, довольно давно, я, по просьбе одного своего влиятельного знакомого стал наблюдать мальчика. Его сына. Человек этот довольно богатый и он хотел получить общую характеристику состояния пятилетнего малыша, которого зовут Шин. У паренька, в общем, и проблем-то никаких не было. Просто немного нарушенный сон и повышенная чувствительность. По мнению папы конечно.
- Повышенная чувствительность к чему? – Уточнила Эико.
- Это не мог охарактеризовать даже сам отец. Знаешь, какие-то общие выражения, потупленные взгляды. Завеса тайны прямо. – Ямадзаки снова сделал большой глоток. – Я наблюдал парня два месяца. Специально для этого он был на время отстранен от всех дел подходящих для его возраста. Не ходил в сад или в образовательные группы, не встречался со сверстниками, если я того не советовал. Вставал и ложился тогда, когда того требовали его собственные биологические часы. Мы играли, беседовали, смотрели аниме, наконец. В общем подружились.
- Я знаю, как вы умеете обращаться с детьми, профессор. – Мягко сказала Эико.
- В следующий раз, попробуй не перебивать меня, даже если дело коснется комплимента. – Профессор достал из нагрудного кармана пиджака очки, протер их и водрузил н нос. – Мальчик умен. Не гений или вундеркинд, но гораздо умнее, чем дети его же возраста. Да, кроме этого у него есть легкая форма гиперкинетического синдрома. Ну, да – в мое-то время таких детей просто называли непоседами, а теперь ученые изобрели много модных слов, и пичкают малышей успокоительными прямо с пеленок.
- Но, постойте, профессор Ямадзаки. Дети с таким синдромом обычно отстают в развитии, а вы говорите он умнее остальных, верно? И вот второй вопрос – ему тоже давали медикаменты?
- Нет, я не позволил. И – да, он гораздо умнее при всей своей неусидчивости. Но, ты все-таки прекрати перебивать и слушай внимательно. Я же сказал - легкая форма. Ты уцепилась не за то. Впрочем, как и я. – Профессор тяжело вздохнул. – Не так уж мало времени прошло, пока не самый глупый человек в этом мире, то есть я, понял, что дело в видеоряде из обычного телевизора. В видеоряде, и еще, пожалуй, в шортиках.
- В чем? – Эико достала небольшой блокнот с карандашом, чтобы делать пометки, но в данный момент чесала обратной его стороной макушку своей головы. – В шортиках?
- Ага, именно в шортиках. Все просто совпало в один миг и стало очевидным. Мы смотрели какой-то модный мультфильм, снятый по довольно стильной манге - «Тетрадь смерти»! Точно! – Лицо Ямадзаки впервые за день осенила приятная гримаса умиления. – Помнишь тот момент, когда полиция забирает главную героиню Амане Мису в тюрьму и держит ее там связанной?
- В жизни никогда не смотрела это аниме. – Призналась Эико.
- Не страшно. – Ямадзаки махнул рукой. – Отсутствие вкуса еще не делает тебя плохим специалистом. Так вот, это аниме оказывается отлично прорисовано и связанную, измученную и визжащую героиню показывают в нем не несколько секунд, но чуть ли не несколько серий подряд. И вот – откровение господне, все факторы совпали одновременно. Девушку показывали длительное время подряд, не меняя кадра и ракурса, Шин оторопело стоял у телевизора, не отрывая взгляд от экрана, а я, скользнув по нему взглядом, невольно увидел ее…
- Эрекцию?!? – Вскрикнула Эико.
- Аллилуйя! – Усмехнулся профессор. – Но почему из женских уст это слово звучит всегда еще более победоносно? Ну, не столь. Так вот, не совпади хоть один из перечисленных пунктов я бы так ничего и не понял, так как психологические тесты для детей возраста Шина, ничего эдакого не выявляли. Будь это другой момент аниме, не засмотрись малыш на происходящее, будь он одет в штанишки я бы не смог копать дальше, но теперь – у меня, наконец, была нить!
- Постойте, профессор, но на самом-то деле эрекция порой наблюдается у мальчиков как раз в этом возрасте, а иногда даже раньше!
- Есть еще какие-то очевидные вещи, которыми ты хочешь осенить нашу беседу?
- Но зачем вы тогда позвали меня? – Эико впервые за день начала злиться, чему нисколько не удивлялась.
- Ради одного совсем небольшого совета. Точнее решения, которое тебе придется принять. Но, это после. Слушай дальше. Я, конечно же, провел еще длительную серию экспериментов. Включал аниме, где девушки со светлым цветом волос одеты похожим образом и не получил никакой реакции. Тогда я понял, что дело не в одежде и не в цвете волос. Затем, через пару дней я будто случайно не выключил аниме ну, совсем уж эротического характера и…
- Снова она?
- Нет! Наоборот - никакой реакции! – Профессор удивленно всплеснул руками, словно сам был мальчиком пяти лет отроду. - Неделя прошла, пока до меня не дошло из-за чего именно лицо Шина становится настолько звероподобным, а организм начинает проявлять ту реакцию, что мы обсуждаем. Он становился таким не из-за светлых или темных девушек, не из-за раздетых или одетых, а всегда, понимаешь всегда из-за связанных, мучающихся, визжащих жертв.
- Вы хотите сказать… - Эико Фукуда веско произносила каждое слово, отчетливо осознавая, что вот сейчас она имеет полное право перебить своего профессора.
- Я хочу сказать, Эико, что потратил больше месяца времени и опытов. Я хочу сказать, что наблюдал Шина чуть ли не ежесекундно. И я готов поставить на карту всю свою карьеру и все регалии, когда говорю, что этот мальчик в будущем станет жесточайшим садистом и маньяком, которого только знала эта страна.
Тишина в комнате повисла больше, чем на несколько минут.
- Насильник или…? – Эико обессиленно отложила блокнот, в который успела записать лишь имя мальчика.
- В этом, я точно не уверен. – Ямадзаки на секунду нахмурился. – Садист точно. Я бы сделал ставку на насилие и убийства. Будут ли именно изнасилования – не уверен. Но ты пойми, Эико, насколько он будет необычным! Это будет не классический маньяк, над которым издевались в детстве. Не мальчик, которого насиловали мать или отец. Он родился таким, Эико! Это бриллиант, чистой воды. Он родился зверем. И представь, каким же изощренным ему еще предстоит стать!
- Вы говорите об этом с таким пиететом! – Взорвалась девушка.
- Конечно! Я же исследователь, Эико! Мне наплевать на все остальное. Хотя, ты уже понемногу подбираешься к причине своего визита сюда.
- И какова же она? – Эико Фукуда горделиво вскинула голову, осознавая действительную важность данного приглашения. – И главное, что стало с тем мальчиком?
- Что с ним стало? – Ямадзаки расхохотался. – Помнишь в начале беседы, я сказал, что намеренно совру тебе касательно одной детали? – Профессор не дождался ответа любимой ученицы и продолжил. – Так вот, вся эта история произошла не некоторое длительное время назад. Она происходит на твоих глазах, Эико. Она происходит прямо сейчас.
В комнате повисла гробовая тишина, которую вдруг разрушило лишь мерное пиканье будильника на телефоне Ямадзаки.
- Это будильник? – Эико, казалось, только очнулась. – Нет, в смысле этот будильник, заведенный на три часа дня?
- Да, именно в это время Шин имеет обыкновение проспаться. – Профессор улыбнулся, одной из своих мягких гримас, которые видимо, давались ему совсем нелегко. – У тебя есть еще буквально пара минут перед знакомством.
- Но, что я должна делать?
- В первые несколько минут ничего. Я попробую объяснить. Эта квартира, как и весь этаж этого здания, а впрочем, как и еще несколько этажей выше и ниже принадлежит семейству Камата. Шин, самый младший потомок семьи. Именно его отец, мой добрый знакомый, всего два месяца назад попросил меня исследовать малыша.
- Он знает о результатах вашего исследования?
- Нет, конечно, нет. – Профессор Ямадзаки всплеснул руками. – Иначе, он, во-первых никогда бы не одобрил то, что я предлагаю сделать, а во-вторых, естественно вмешался бы и, наверное, посмел бы даже высказывать мнение о том, какие меры стоит принять. А вот его-то мнение интересует меня в самую последнюю очередь.
- Что значит принять какие-то меры? И чье мнение вас тогда интересует, если не мнение отца? Вы о чем, профессор? Какие меры здесь вообще можно принять? Лечить парня явно не от чего. Ничего предосудительного он не совершил, а совершит ли или нет – мы не знаем. Вы же не в спец-интернат его определить предлагаете? Это же сумасшествие чистой воды!
- Нет, конечно, Эико! – Профессор сделал примирительный жест руками. – Я же не зверь какой. Какой интернат? Давай пока что позволим ситуации течь по придуманному мной плану. Я обещаю тебе, что в определенный момент ты будешь знать все, и даже сможешь все изменить. Если ты решишь сделать это – будь по-твоему. Тогда, я даже сделаю тебе один подарок.
- Мальчик маньяк. Отец миллионер. Решение, которое изменит все, а теперь еще и подарок. Вы в порядке, профессор? – Эико довольно серьезно заглянула в глаза сенсею.
- В полном. Знакомься – Шин Камата. – Профессор Ямадзаки, словно издеваясь, продекламировал это имя картинным образом, когда на пороге комнаты появился маленький, заспанный и невероятно милый мальчик.
Малыш замялся в нерешительности прямо у входа, так как он видимо привык находиться с профессором наедине, а в данный момент на удобном диване, нога на ногу восседала гостья.
Эико рассматривала мальчика во все глаза, словно родившуюся в неволе панду или найденного где-то в горах мифического единорога. И чем больше всматривалась, тем больше мигала, пытаясь прогнать сказанные профессором слова, словно дурной сон. Это был самый обычный мальчик. Коротко подстриженный, субтильный, невысокого роста. Единственной запоминающейся чертой малыша были невероятно красивые глаза. Огромные, миндалевидные, цвета дорогущего – как подметила про себя Эико – оливкового масла. В одно мгновение, малыш подошел чуть ближе и отблеск солнца пробивавшегося сквозь балкон осветил их еще чуть-чуть, и тогда Эико призналась себе, что пройдет вот еще совсем немного лет, и ни одна девушка не сможет устоять перед этим взглядом. Казалось, малыш ее околдовывал.
- Как твои дела сегодня, Шин? – Профессор попросил малыша подойти поближе.
- Хорошо. Спасибо! – Мальчик отчеканил ответ, словно был в армии.
- Как спалось?
- Хорошо. Мне снились трансформеры из Силы Галактики.
- О, это видимо был замечательный сон! Не хочешь поиграть немного с конструктором здесь в уголке?
- Да, Акайо! – Малыш согласился с радостью. – А кто эта тетя?
- Это Эико, моя добрая знакомая. Мы должны с ней немного поговорить, а потом, я обещаю, она к тебе присоединится и тоже немного поиграет.
- Хорошо! – Малыш покорно махнул головой, улыбнулся Эико одними глазами – чего хватило с лихвой, чтобы завоевать ее расположение – и принялся строить из конструктора Lego пиратский корабль.
- Ну, что скажешь? – Акайо Ямадзаки исподлобья посмотрел на бывшую ученицу.
- И это вот маньяк убийца? – Эико произнесла эти слова таким шепотом, не потому, что боялась, что Шин сможет ее услышать, а лишь потому, что данное предположение, высказанное вслух, было для нее, словно хула господу высказанная прямо в церкви, для юной христианки. – Вот этот вот малой?
- И все же это так. Я настаиваю. – Профессор долил еще фреша из огромного кувшина стоящего на столе и принялся цедить свою порцию. - Все мои наблюдения, все тесты, которые я провел, уже поймав «ту» нить и сделав поправки на эту находку подтверждают, что я прав. Этот милый мальчик через некоторое время станет жестоким садистом и убийцей, и я позвал тебя сюда Эико, не для того, чтобы обсуждать так это или нет. Я знаю, что это так.
- А для чего же? – Эико, казалось, вся обратилась в слух.
- Я хочу обсудить, что ты предлагаешь делать, если, к примеру, точно также как я уверена в правоте этой версии. Помнишь наши вечные споры на философские, психологические, а порой и теологические темы?
- Конечно, помню! – Эико улыбнулась. – Думаю, нам с вами их не забудут пока в Токио стоит наш университет.
- Прекрасно! – Профессор в этот раз улыбнулся очень недобро, чего решил не скрывать. – Я расскажу тебе, почему ты всегда бесила меня своими рассуждениями.
- И почему же? – Эико напряглась, словно ожидая болезненного укола в приемной врача.
- Я всегда был сторонником радикальных мер. Ты же, всегда обладала стремлением дать всему на свете объяснение, оправдание или как минимум второй шанс.
- И этим я так сильно вас раздражала? – Эико горестно улыбнулась.
- Нет, не этим. – Внезапно парировал профессор. – А тем, что сторонники таких идей словно боятся ответственности и предлагают те варианты решения, которые менее всего потом будут бередить их тонкие натуры. Ну, вот согласись – это же прекрасно выступать против вырубки леса. Если лес вырубят – ты сделал все что мог, а если нет – ты агнец мира, в тщетных попытках спасающий землю. При любом исходе тебя не давит ни чувство вины, ни чувство ответственности. Тебе не приснятся ни дети, которым не хватает бумаги, чтобы на ней писать домашние задания. Не их сверстники из других стран, которым не хватает учебников. Ни семьи лесорубов, которым нечего теперь есть. В радужном сне своем ты увидишь лишь дикий, хвойный лес и будешь счастлива. Так вот это меня и бесит. Сейчас, если ты станешь на защиту Шина, уж я сделаю так, чтобы ответственность ты почувствовала в полной мере, так что знай, что за каждое сказанное тобой слово – ты отвечаешь. Беседа наша, как и прежде будет для меня невероятно приятной, я, как и прежде готов услышать твои, часто удивительно интересные мысли. Я готов учесть твою точку зрения, и, как и обещал, в определенный момент передам тебе бразды правления этой ситуацией, просто у всего этого будет цена, Эико. Итак, перед тобой сидит будущий маньяк-убийца. Человек, который, скорее всего, унесет немало жизней. Что ты предлагаешь делать?
- Хорошо! – Эико отставила стакан с фрешем и откинулась на спинку кресла с видом человека принявшего вызов. – Наши старые, добрые, долгие беседы. Вот значит из-за чего я здесь. При всем уважении, я не думаю, что у этого мальчика может быть лучший адвокат. Хоть я и услышала вашу ремарку, но в начале своей речи скажу, что гипотеза о том, что рефлексы Шина через много лет приведут хоть к каким-то преступлениям - не доказана, не превращена в незыблемый факт и остается лишь гипотезой, за которой стоит Ваша репутация. Однако, ладно – представим, что вы на сто процентов правы и перед нами сидит будущий убийца. Вы хотите спросить, что я предлагаю с ним делать? Ну, во-первых, я бы хотела узнать, а что вы-то об этом думаете, однако чувствую, что услышу Ваши мысли лишь в конце беседы. А во-вторых, по-моему, ответ очевиден – не следует делать ничего.
- Я вот прямо на это и рассчитывал! – Настало время профессора горько улыбнуться.
- Нет! – Эико горячо прервала сенсея. – Я говорю так вовсе не из-за боязни взять на себя хоть какую-то ответственность! – Есть такое понятие профессор – презумпция невиновности. Человек не виновен, пока не доказано обратное. У этого же человека, – Эико указала рукой в сторону спокойно игравшего с конструктором пятилетнего мальчика – нет ни преступления, ни вины за него. И пусть в будущем то, что вы предрекаете, даже произойдет - его нужно будет судить, изолировать от общества или даже повесить, но не раньше, чем это в действительности случится. Мы сейчас говорим не об этом малыше, не о маньяках в целом или ком угодно другом, мы говорим об обществе и нормах морали. Невозможно судить, кого бы то ни было за то, чего еще не произошло, пусть даже мы и со сто процентной вероятностью знаем, что этому суждено случиться!
- Пламенная речь, Эико! Браво! – Профессор потер ладони друг о друга. – Так ты бы спасла Гитлера?
- Что? – Эико Фукуда опешила от резкого перехода.
- Ну, есть же такой известный философский спор. Лесник увидел восьмилетнего Гитлера тонущего на берегу реки. Был он человеком малодушным, плавал из рук вон плохо, да и к тому же спешил по своим делам. В общем, не стал он никого спасать и маленький Адольф утонул. Этот лесник совершил зло или нет?
Эико казалось, задумалась всего на секунду.
- А что, люди настолько деградировали, что спорят теперь о таких простых вещах? Неужели есть какой-то другой вариант, кроме того, чтобы броситься в воду к восьмилетнему мальчику? Кто бы он ни был. Это ребенок, и он не совершил ничего дурного. Лесник не знал, что из мальчика вырастет Гитлер.
- Сама себя в угол загнала. – Казалось свое водоизмещение, профессор позаимствовал у Титаника, так как теперь пил уже третий стакан фреша. – Ты-то знаешь, что речь идет о Гитлере. Ну, точнее о маньяке убийце. Знаешь, Эико! – Ямадзаки даже прикрикнул на ученицу, чтобы до той быстрее дошло. – Лесник не знал, и совершил зло, а ты знаешь, так не совершишь ли ты зло, уйдя сейчас восвояси и убедив меня в том, что нужно оставить мальчонку в покое? Он убьет кучу ни в чем не повинных людей, и ты об этом знаешь! Тебя предупредили. Судьбы женщин, которых он убьет в твоих руках! Что делать?
- Но, черт я не могу в это поверить! Не могу - не могу - не могу! – Эико, наконец, сорвалась от свалившегося на нее психологического давления. – Видимо так работает мое подсознание. Для вас это аксиома, а для меня – гипотеза.
- Ну, слава Богу! – Сенсей радостно выдохнул. – Теперь я могу, наконец, сделать тебе еще хуже, и добавить ответственности.
Спустя секунду после последней фразы Акайо Ямадзаки достал из недр мягкого дивана пульт управления огромной плазмой и нажал на несколько кнопок, после чего экран стал медленно оживать. Эико поняла, что сенсей спланировал все заранее, возможно предвидел и эту ее истерику, и даже части конструктора разложил так, чтобы мальчик был повернут в сторону телевизора. Теперь, когда на экране замелькали отрывки какого-то аниме, его не нужно было просить обратить внимание на видеоряд, а наблюдать за ним можно было, не привлекая внимания. Шин просто отбросил части конструктора, отдав предпочтение TV, как и любой современный ребенок.
Серия начиналась с серьезного разговора двух полицейских обсуждавших подозреваемую, никак не желавшую раскалываться. Шин наблюдал за происходящим с интересом, но в эту секунду ничем не отличался от любого японского малыша.
Эико подвинулась поближе, не вставая с удобного дивана, и теперь сбоку могла наблюдать за мальчиком во весь рост. Прошло еще около пары минут, когда на экране появились очертания комнаты, похожей на камеру, где к вертикально установленной кровати была привязана миловидная девушка, находящаяся в явном упадке сил. Круги под глазами, бледность ее тела, даже голос которым она просила о помощи, выдавал то, что она страдает в заточении далеко не первый день, и терпит такие издевательства уже долгое время.
Эико отвела взгляд от экрана лишь на секунду, и сердце ее застучало быстро и гулко, словно она бежала стометровку. Она увидела то выражение на лице мальчика, о котором говорил профессор. Оно было похоже на маску. Это было невероятно странно, она ведь видела малыша всего пару секунд назад, и, казалось, не было на свете ребенка милее. Сейчас же перед ней сидел маленький монстр, следивший за происходящим на экране с нескрываемым, животным удовольствием. Глаза Шина будто бы потускнели и сузились, все тело напряглось, а кулачки сжались. Сложно было даже заметить, не забывает ли он дышать. А еще… Это заняло у Эико пару секунд этических размышлений и мытарств, но она все же опустила голову вниз и воочию увидела «взрослую» реакцию малыша, о которой ей только что поведал Акайо.
- Хватит! Выключите! Я сказала, хватит! – Рявкнула Эико.
- Как пожелаешь! – Профессор снова улыбнулся!
- Но, Акайо! – Шин захныкал. – Можно мне еще немного посмотреть?
- Обязательно посмотришь, Шин! – Ямадзаки усердно закивал головой. – Просто чуть позже.
- Это не доказательство. – Упрямо заявила Эико.
- Не лицемерь. – Результаты тестов там, в коробке. – Сенсей указал куда-то в другую комнату.
- Черт! – Эико стукнула себя по коленке и прикусила кончик карандаша, отчего стала выглядеть еще более прекрасной.
- Ну, так что там с Гитлером? Спасать?
- Если посмотреть на ситуацию под этим углом, то вы хотите убедить меня, профессор, в том, что это даже не Гитлер, а просто самое настоящее зло. Зло в оболочке. Но как, как вы предлагаете мне забыть о том, что речь идет всего лишь о ребенке? Это мальчик. Это еще не зло. Это же просто маленький человек!
- Знаешь, Эико, я недавно прочел множество информации касаемо парадокса яйца и курицы. Просто занимался в то время одним делом. Так вот, больше всего меня привлек вариант решения, который предложил британский философ Герберт Спенсер. Он сказал - «Курица – лишь способ, которым одно яйцо производит другое». Я уже долгое время, с тех самых пор как наблюдаю за Шином, думаю над одной мыслью. А что, если человек – лишь способ, которым одно зло творит другое?
- И что же вы, наконец, предлагаете? – Эико посмотрела в глаза учителю боясь услышать самое худшее. Ту самую идею об интернате для детей с отклонениями.
- Что я предлагаю? – Ямадзаки на секунду задумался. – По-моему, единственно верное решение тут всего одно – нужно искоренить зло. А если взять озвученный мной пример, то я предлагаю вытащить из колоды ту карту, с помощью которой одно зло творит другое.
- Доктор, вы это о чем? – Эико умудрилась закашляться в середине этой и без того коротенькой фразы, видимо от нараставшего напряжения.
- Сделай мне одолжение, поиграй немного с малышом, а я выйду на балкон покурить. – С этими словами Ямадзаки вытащил из нагрудного кармана синюю пачку любимых Gitanes и резко встал на ноги. – Мне нужно окончательно решить, делать ли то, что я задумал или нет. Пять минут тишины, знаешь ли.
- Хорошо! - Только и успела промолвить Эико, в след исчезавшему за раздвижной балконной дверью профессору.
Следующие пять минут показались Эико Фукуде настоящей вечностью. Она действительно пересела на пол к малышу, и спросила, не против-ли он поиграть с ней в конструктор. Шин с радостью согласился. Каждая минута казалась ей пыткой вовсе не потому, что общаться с мальчиком было сложно. Наоборот! Он был приветлив, невероятно смышлен и еще, у него получалось как-то совсем по-взрослому шутить. То есть с одной стороны по-детски мягко, но с использованием в беседе вполне взрослых оборотов. Казалось она, подошедшая сюда секунду назад с тяжелым сердцем, с каждой наступающей минутой обретает покой. Будто убаюкивается, словно бабочка в ловко сплетенной паутине. Малыш смотрел на нее своими, невероятной красоты глазами, совсем по-детски хватал за коленку, творил глупости, пытался приделать флаг корабля к фуражке капитана, он будто осознанно развлекал Эико, и она отшатнулась лишь тогда, когда на секунду представила, как ловко он сможет обходиться со сверстницами или с девушками вообще, в будущем. И ладно бы речь шла об обычном мальчике, но стоило соотнести это врожденное умение с желанием убивать, и на выходе получался коктейль Молотова, в данный момент, бушевавший в разыгравшейся фантазии Эико.
Наконец профессор Ямадзаки вышел с балкона, прикрыл дверь и присоединился к играющим.
- Ну, как тут у вас дела? – Спросил он заговорщическим тоном.
- Хорошо! – Моментально откликнулся Шин и посмотрел на сенсея точь в точь также умилительно, как щенок Хаски смотрит на хозяина.
- Вы успели подружиться?
- Да, Акайо! – Малыш отвечал уже глядя на Эико и ни на секунду не прекращал улыбаться.
- О, это замечательно! Тогда если ты не против, мы сейчас выйдем с Эико буквально на пару минут, чтобы поговорить, а потом вы вернетесь к игре.
- Хорошо, но Акайо, я не очень люблю сидеть в комнате один!
- Я знаю, Шин. Не переживай. – Ямадзаки улыбался вполне искренне. – Мы вернемся очень скоро, и, в конце концов, ты, если захочешь, сможешь немного здесь пошалить. Побегать, по квартире, например, или запустить бумажный самолетик, а я ничего не скажу родителям. Договорились? – Профессор заговорщически подмигнул малышу.
- Ну, хорошо.
После этих слов Акайо Ямадзаки почти грубо схватил Эико за запястье и повел в кухню, находившуюся довольно далеко.
- Что мы здесь делаем? – Эико шептала понимая, что в данный момент должно произойти что-то странное.
- Ничего особенного. – Также тихо отвечал сенсей. – Я лишь делаю то, что задумал.
- Но, о чем речь? Вы, покуривая на балкончике свои цыганские сигареты, решили все же сотворить нечто эпохальное?
- О Господи, да решил-то я все уже давным-давно, Эико. Просто для выполнения плана, я обязан был выйти на балкончик под любым предлогом. Вот и вышел покурить.
- Да о чем же речь, наконец!?! Я не хочу больше играть в ваши игры, и быть куклой, управляемой кукловодом.
- Эико, ты только не переживай, но я решил вытащить из колоды ту самую карту.
- В смысле ребенка? Но, как? Выбрали интернат? Это жестоко!
- Я что похож на идиота? – Ямадзаки казалось, обиделся довольно искренне. – Эти чертовы интернаты еще никому и никогда не помогали. Только хуже людей делали. А определить мальчика в психиатрическую лечебницу и сделать из него овоща, вот это уж точно настоящее зло, которого я не потерплю.
- Что с ним будет? – В глазах Эико появился настоящий, неподдельный страх, так как подсознание начинало подсказывать, пусть и нечетко, единственный ответ, к которому клонит профессор. – Что с ним? Где он сейчас?
- Прекрати истерику. – Ямадзаки бросил эту фразу холодно, словно влепил Эико оплеуху. - Я специально отвел тебя сюда. Смотри! - Оказалось, что если стоя за огромным баром, выстроенным в центре кухни отодвинуть несколько склянок с приправами, то зал становился виден как на ладони. – Вон твой малыш. – Сенсей снова усмехнулся. – Играет себе и никого не трогает. Значит нужно подождать еще чуть-чуть, пока ему не станет скучно.
- Но чего мы ждем? – Все не унималась Эико, хотя немного успокоилась, увидев, что с малышом действительно все в порядке.
- Тебе не стоит знать. Главное послушай меня. Этот мальчик в будущем принесет очень многим людям, очень много зла. Он принесет его ни в чем не повинным девушкам. Знаешь, убить женщину, это особый вид убийства, как мне кажется. Это убийство в математической прогрессии. Он убьет одну, но ведь она могла стать матерью еще семерых. А если убьет семерых? Ты представила горе родителей, ты представила не рождённых детей? Представила разрушенные мечты? Детей, которые могли пойти в садик или школу. Первые шаги??? Этот мальчик монстр - устранить его сейчас, это все равно, что не позволить Сахарову создать водородную бомбу.
- Что значит «устранить»? – Голос Эико дрожал как во время истерики и сенсей взял ее за руку, но казалось не для того, чтобы успокоить, а чтобы в случае чего удержать.
- Удалить его из колоды, значит не спасти Гитлера из реки. – Акайо Ямадзаки говорил глядя вперед с остекленевшими глазами, уже не слыша вопросов своей бывшей ученицы. – Прекратить это все сейчас, Эико, это благо, а не зло, и не смей лицемерно переубеждать меня в обратном. Это чокнутый мир, девочка, и я бы своими руками зарезал людей сбросивших бомбы на Хиросиму и Нагасаки, за пять минут до случившегося. Я бы повесил Пола Пота или Иди Амина в пятилетнем возрасте и не поперхнулся бы, будь у меня такая возможность. Я кастрировал бы Теда Банди тупыми, ржавыми ножницами, даже если тому, было бы всего полгодика. И да, это зло, но это анти матрица для системы, придуманной самим злом. Тем злом, которое использует человека, чтобы порождать самое себя.
- Да, что вы говорите такое, профессор? – Эико казалось, вот-вот завизжит. – Вы в своем уме?
- Знаешь, он всегда пытается выйти на балкон, когда находится в комнате один. Я знаю об этом, так как одна из моих главных обязанностей, это следить за этим милым малышом и оберегать его. Я всегда запрещаю ему туда ходить и всегда запираю дверь. А сейчас кх-м. – Ямадзаки на миг запнулся. – Сейчас я ходил курить лишь для того, чтобы не закрыть за собой дверь. – С каждым сказанным словом глаза Эико расширялись от ужаса все больше, но профессор продолжал. – А еще, там есть бассейн. Ты видела его??? Он слишком глубокий для малыша.
- Отпустите! – Эико попыталась вырваться из профессорской хватки, но безуспешно. – Я буду кричать!
- Не будешь. – Акайо казалось, на все на свете реагировал флегматично. – Дело во фреше, что ты пила. В нем особый химикат. Не буду напрягать тебя формулами и побочными эффектами для голосовых связок, а остановлюсь лишь на том, что в данный момент ты шепчешь то, что хочешь сказать, вовсе не потому, что боишься сорваться на крик, а также совершенно не из-за накатившей истерики. Ты еще часа три даже своим-то голосом говорить не сможешь, ну, а уж попытка закричать просто обречена на провал.
В ту же секунду Эико безуспешно попыталась заорать, что есть сил, но моментально поняла, что Ямадзаки не блефовал.
- Так вот. – Профессор продолжал, как ни в чем не бывало. – Бассейн глубок, балкон открыт, и дело осталось за малым. За обычным рефлексом. А хотя, давай понаблюдаем – может Боженька из твоей системы ценности и высокой морали хочет спасти Адольфа?
Эико уставилась на малыша, сидевшего в комнате, через удобный зазор и не поверила своим глазам. Словно в игровом кино, будто по мановению волшебной палочки, стоило Акайо Ямадзаки сказать эти слова о Боге, как Шин встал на ноги, устало отбросил ногой не прикрепленные части конструктора и стал прогуливаться по комнате.
- Все утро, все это чертово утро я натирал кафель на балконе воском. – Ямадзаки улыбнулся. – Там сейчас просто тонкое стекло, а не покрытие.
- Отпустите! Так нельзя! – Где-то внутри головы Эико громко-громко кричала, но с удивлением слышала свой собственный еле доносившийся шепот. – Это же убийство! Вы убийца! Лично вы!
- Да брось ты! Ну, вот не дави на совесть! – Профессор снова мягко улыбнулся. – Я же сказал, что в моей системе ценностей, я лишь мешаю злу осуществиться, а сам вершу, ясное, словно белый день добро! Кроме того, я ведь понесу должное наказание! После происшествия, я, конечно, вытру пол от воска. И пусть даже многие удивятся, узнав, что видеокамеры именно сегодня вышли из строя и что-то там заподозрят, но доказать ничего не смогут. Так, что да – посадить меня не посадят, но халатность, небрежное обращение, сама понимаешь… Да и уважение в определенных кругах будет утеряно. Мне придется не сладко, Эико. Ох, как не сладко.
Тем временем глаза Эико все расширялись от ужаса, так как в данный момент, прямо перед ее взором маленький Шин Камата отодвинул в сторону балконную дверь и вышел на балкон, скрывшись из виду.
Тут Эико воспарила духом, видимо из-за накатившего чувства тревоги за малыша, и попыталась избить профессора, что есть мочи, колошматя по груди, лицу и рукам, чтобы хоть так вырваться на свободу. Она даже царапалась и кусалась, но, у нее, видимо было бы больше шансов, если бы ее удерживал Робокоп.
- Эико, пожалуйста, успокойся! – Акайо произнес эти слова ровным тоном, который показывал, что тот даже не запыхался. – Во мне сто килограмм веса, я выше тебя, физически сильнее и всю жизнь занимаюсь Айкидо. Ты, правда, считаешь, что вырвешься из моего захвата? Может, попробуешь сделать это с помощью головы, а не мышц? Поразмышляй немного, а я скажу тебе вот что - у твоего подопечного все равно есть шанс. Точнее у Боженьки из твоего мира. Пол скользкий не только на террасе возле бассейна, а везде. Весь балкон словно ледовая площадка. Шин может упасть прямо у входа, не долетев до воды. Он чертыхнется, и выползет через ту же самую дверь. Все что останется на его ножке - лишь небольшая гематома.
Эико даже не слушала эту белиберду. Она понимала, что профессор все продумал и вовсе не оставил бы мальчику такого шанса. Он забалтывает ее, тянет время, чтобы она не успела дойти до нужной мысли, которая казалось, вот-вот появлялась на задворках сознания, но была постоянно выдворяема восвояси чувством страха, стресса и паникой. Думай, Эико! Думай! Это же твой профессор. Ты его знаешь как облупленного. Он должен был оставить лазейку. Он хороший, честный человек. Честный. В висках у Эико пульсировала кровь. Честный человек. Человек чести!
- Вы обещали! – Она пусть и шепотом, но выпалила эти слова. – Я совсем испугалась, и забыла, но в начале беседы вы обещали, что в определенный момент передадите бразды правления ситуацией мне!
- Додумалась, наконец! – Ямадзаки улыбнулся одними глазами. – Это правда. Я отпущу тебя, и позволю выбежать на балкон по первому твоему требованию. Ты сможешь сделать что хочешь - либо спасти Шина, если это еще конечно возможно, либо даже уйти восвояси подальше от места преступления. Ситуация перейдёт к тебе в руки, если впервые в жизни, глядя мне в глаза, искренне и без фальши, представив себе всех тех девушек, которые лишатся жизни из-за деяний Шина в будущем, ты скажешь всего одну фразу – «Я согласна, и беру ответственность на себя!».
Всего минуту назад, ради освобождения, Эико была готова нанести своему собственному учителю телесные повреждения любой тяжести, а сейчас ей нужно было всего лишь произнести вслух набор слов, но она все же запнулась, пусть всего на одно мгновение.
- Профессор, я знаю, что вы, скорее всего, правы, на счет малыша, но я не могу поступить иначе. Я согласна на ваши условия, и беру ответственность на себя.
В ту же секунду, словно по велению всесильного подземного джина, каменная рука Акайо Ямадзаки превратилась в мягкую плеть, уже более не сдерживающую никого и ничего.
Через мгновение Эико ринулась в комнату, и оказалась на пороге балкона еще через секунду. Сердце подсказывало страшное, так как, оглядев взором довольно большую площадь балкона, мальчика она так и не увидела.
Круглая отличница, любимая ученица, неплохой психолог… Только сейчас она поняла, что была приглашена сюда по целому ряду причин. Может еще и потому, что была одной из лучших пловчих сборной Токийского университета по водному поло. Она ринулась в бассейн словно акула, и уже через секунду вытаскивала маленького, жалобно обхватившего ее за ногу, почти бездыханного Шина, с самого дна.
Когда Эико вынырнула с мальчиком на руках, тому даже не пришлось делать искусственное дыхание. Он почти сразу откашлялся, вырвав немного почти переваренного завтрака, и стал ровно, глубоко дышать во все легкие.
- Я всегда тайком наблюдал за тем, как ты плаваешь. – В этот раз Акайо улыбнулся искренне, и немного смущаясь. – Это просто восхитительно. Я не видел ничего более прекрасного на земле, за исключением снега на Фудзи и, пожалуй, цветения Сакуры. Это правда.
- Вам в голову не приходило, что я сейчас полицию вызову? – Эико было не до комплиментов, после перенесенного стресса, всплеснувшегося адреналина и наконец, измятой, мокрой одежды.
- Не вызовешь, конечно! Что за ерунда? – Ямадзаки всплеснул руками. – Здесь я гениальный психолог, разбирающийся в людях, а ты всего лишь неплохая пловчиха. Там в ванной, новый, женский спортивный костюм и фен. Там же есть целлофановый пакет, чтобы ты смогла забрать эту свою мокрую одежду. Я бы хотел, чтобы уже минут через десять тебя здесь не было. Не почти за грубость, но мне нужно прибраться.
Акайо подошел к мальчику, поднял его на руки и потрепал по волосам. – Ну, как же это ты так умудрился, Шин? Я ведь сотню раз предупреждал тебя не выходить на балкон. Там опасно играть! Ты ужасно непослушный, мне все придется рассказать твоему отцу, а он в свою очередь будет невероятно зол!
- Нет, Акайо-сан! Я прошу вас! Обещаю, я никогда больше не выйду на балкон, и не буду играть у бассейна! Клянусь! Прошу, оставим это в секрете! Я только недавно попросил у папы нового робота! После такого, я его в жизни не смогу получить! Акайо-сан, прошу вас!
- Ну, ладно! – Ямадзаки примирительно улыбнулся. – Я посмотрю, что можно сделать.
- Гениальный все-таки психолог! – Подумала про себя, Эико. Никто и никогда не сможет так находить общий язык с детьми. Никто и никогда!
Она действительно ушла в ванну, переоделась в сухую одежду, правда, предварительно найдя аптечку и обработав рану. Оказалось, что когда она вытаскивала Шина из воды, тот видимо, рефлекторно схватил ее за ногу и довольно болезненно оцарапал. Три маленьких, кровоточащих царапины от трех маленьких пальцев пятилетнего мальчика, подозреваемого во всех смертных грехах. Эико улыбнулась, поняв, что проблема решается всего одним кусочком пластыря.
Когда Эико полностью оделась в идеально подходящий для нее, женский, спортивный костюм и сложила свои вещи в приготовленный пакет, то увидела небольшой сверток, обернутый в красивую подарочную бумагу. С подписью – «для тебя».
Она взяла его в руки, и по телу пробежала небольшая дрожь. Эико не верила в энергетику и прочую ерунду, и отнесла данное ощущение, к внезапному переохлаждению и стрессу. Несмотря на вышесказанное, волосы Эико решила не сушить, чтобы поскорее убраться восвояси. Тем вечером ей было о чем подумать. Может за чашечкой кофе. Дома. Одной. В тишине.
Это было какао. Дом. Тишина. Мягкий плед и какао.
А еще нож, выпавший из свертка ей прямо в руку.
Он помещался в простеньком, рукодельном чехле - небольшой, сантиметров девятнадцати, вместе с рукоятью. Само лезвие было не слишком длинным. Может чуть больше указательного пальца взрослого мужчины. А еще там была выгравирована надпись, на арабском видимо языке.
К этому странному для рук девушки предмету прилагалась записка.
«Привет дорогая, Эико! Я пишу эти строки за сутки, до назначенной тебе встречи. Однако если ты читаешь это письмо, значит, мальчика ты все же решила спасти.
Я подумал, что было бы неплохо оставить тебе что-либо на память об этой истории. Что-либо в залог той ответственности, что ты на себя взяла и от которой теперь уже никогда не сможешь отмежеваться.
Этот мусульманский нож, Шин однажды нашел на прогулке. Знаешь, дети поистине волшебные существа, и никто никогда не узнает, в каком мире они живут, и как делают свои сногсшибательные находки и открытия.
Найти такой нож в Токио, не задавшись целью и не ведя соответствующие работы, наверное, не возможно. Но Шин просто играл в песке, в какой-то грязи и пыли, что-то бурчал себе под нос и извлек его на белый свет.
Нож кстати, почему-то не слишком ему приглянулся, так как в тот же день, мальчик со свойственной детям торжественностью презентовал его мне. Я понятия не имею, как его можно использовать в обычной жизни, но вот какую информацию я нашел в легендах старых историков-востоковедов. Оказывается, у мусульман была традиция, дарить небольшие ножи людям, на чьих руках есть кровь, либо чьи руки еще будут ей окроплены.
Конечно, воинам старались дарить, большие, красивые, украшенные драгоценностями ятаганы, но с таким подарком дарящий из простого рода мог попасть впросак, а обидеть будущего тирана и властителя не желал никто.
Такой подарок, небольшой, но достаточно грозный с виду нож, был отличным решением. Он выказывал честь и уважение к человеку, которому преподносился подарок, и одновременно был неким тайным знаком. Знаком палача. Ведь при желании, нож такой можно хранить у самого сердца или просто прятать за пазухой, что, согласись, невозможно сделать с большим клинком. Однако если палач теряет свое оружие, разве в глубине души, он перестает быть палачом?
Так, вот этот нож, нож, который невозможно потерять в бою - символ палача. Человека, на руках которого была, есть и будет кровь, вне зависимости от того, потерял ли или отложил он свое повседневное оружие.
Я дарю его тебе в память об этой истории, а также в знак того, что теперь, Эико, это и твой символ. И та кровь, что прольется, будет в первую очередь на твоих руках.
С наилучшими пожеланиями,
Твой профессор,
Акайо Ямадзаки.
По прошествии семнадцати лет.
- Твою-то мать! Льет сегодня как из ведра! – Шеф токийской полиции был тем вечером не просто не в духе, он казалось, готов был разорвать на части весь мир.
- Да шеф! Погода ни к черту Шеф.
- Заткнись, Тору! – Шеф гаркнул приказ громоподобным голосом. – Просто открой зонтик, держи его ровно и заткнись!
Он сделал несколько шагов по невероятно скользкой грязи, утопая в луже по самые щиколотки, когда понял, что зонт абсолютно ни от чего не спасает. – Иди, работай Тору! Иди к чертовой матери, и работай!
- Шеф Такахаси, скажите хоть пару слов!
- Шеф Такахаси, вы просто обязаны дать интервью! Жители Токио взволнованы!
Кто их сюда пустил, черт их подери? Оградительную ленту, запрещающую проход, нужно было перевязать еще метрах в двухстах! Чтобы мои глаза вас всех не видели! – Шеф Такахаси и дальше буркал бы себе под нос проклятья, пробираясь по пустырю, к заброшенному заводу, если бы не встретил одного из подчиненных, который действительно умел носом землю рыть, в отличие от этого идиота Тору.
- Что скажешь?
- Все плохо, шеф! Просто ужасно! Точнее, все как всегда.
- Не мямли. Давай подробности! Мне же нужно будет, что-то сказать этим тварям. – Он махнул головой в сторону журналистов. – Акулам пера, мать их.
- Десятое убийство подряд и четвертое за последние две недели. Он будто кровью упиться не может, выродок! Сегодняшняя жертва, можно сказать - его классика. Все просто идеально. Она была связана так сильно, что некоторые кости сломались уже только из-за этого. Визжала, наверное, бедняжка, а это его заводит! Изнасилована. Задушена. Еще до наступления смерти от асфиксии, изрезана вдоль и поперек. Потеряла много крови. Оставлена уже развязанной, словно тряпичная кукла, из которой высосали жизнь.
- Что, за эпитеты? Ты, что поэт? – Такахаси решил все-таки разораться для проформы, хотя самому от таких подробностей было неприятно на душе. - Ты полицейский, вот и работай, а не оды читай! Что с фирменным знаком?
- На месте! Три царапины, оставленные на внутренней части бедра. Причем все, что он делает – он делает с хирургической точностью. Следов никаких не оставляет. Веревка для связывания никогда не бывает найдена. Нож, даже похожий на тот, что он использует, мы тщетно силимся найти уже месяц, а вот царапины эти – они сделаны рукой. Его рукой. Специально. Нарочно. Судмедэксперт подтвердил. Он будто вообще не скрывается. У нас столько его чертового ДНК, оставленного в ранах десяти жертв, что мне кажется, у него в организме меньше осталось!
- Предварительные результаты?
- Никаких! Под тем или иным предлогом мы взяли образцы ДНК у чертовой половины мужчин населяющих Токио. Медицинские обследования, «плановые» проверки здоровья на местах, незаконная проверка картотек школ, университетов и даже заводов - все хитрости, на которые мы только могли пойти… Он, будто сквозь землю провалился, словно оборотень!
- Как же ты достал меня с этими витиеватостями! Тебе бы книги писать и на радио работать!
- Шеф Такахаси, скажите хоть пару слов! Вы не можете больше бежать от ответственности!
- О Боже, опять эта сука с Асахи-TV! Как же она достала! От какой ответственности я бегаю? Я ей уже четвертое интервью за месяц даю. Все за рейтинг борется, пиявка мелкая! Судьба девушек ее вообще не интересует! Только просмотры да появление на TV, только картинка! Картинка, мать ее! – Шеф Такахаси произнес эту фразу и дважды мигнул, словно ему вот только что, пришло на ум нечто замечательное! - Конечно, картинка! Вот, что ей нужно! Эй, малой, поди сюда! Ты, да, ты, витиеватый наш! Я же только что сказал, что тебе бы на радио работать! И болтать мастер и красавец писаный! Вот иди и давай интервью этой пиранье, а мне работать нужно. Уж я этого сукина сына найду!
- Шеф, но я…
Однако Шеф Такахаси уже ничего не слышал, а лишь с силой толкнул подчиненного прямо в лапы одной из лучших журналисток в стране.
- Господи, это-то кто? Уф… Ладно, хоть в кадре выглядеть будет неплохо. Ты хоть пару слов связать в состоянии?
- О да! Я смогу. А я уже видел вас по телевизору. Вы Азуми Сато! – Молодой человек приятно улыбнулся, будучи горд своей памятью на лица.
- Ну, вроде информацию доносишь. Да-да, это я. Автограф потом оставлю. Сколько до прямого включения? Отлично! Три. Два. Один. Работаем!
Лучезарная улыбка журналистки появилась на экране лишь на секунду, сменившись более подходящим выражением скорби на лице.
- Студия? Меня слышно? Да, на связи Азуми Сато с места этого ужасного происшествия. Подробности убийства, которые нам удалось выяснить, мы уже давно рассказали, а теперь хотели бы взять интервью, у представителя полиции. Стоит отметить, что шеф Такахаси, проявил чудеса изворотливости и не явился сюда, под предлогом бурной, детективной деятельности, однако мне удалось пригласить одного из главнейших его помощников в этом деле. – Здесь известная журналистка немного нахмурилась, поняв, что представила этого молокососа как важную шишку, и одновременно осознав, что понятия не имеет, как его зовут. – Однако, я попрошу нашего гостя представиться самому.
На секунду в кадре воцарилось не перевариваемое любым телевизионщиком молчание. Неужели завис? Да быть того не может, он же вменяемый! Мысли Азуми роились в голове, пока она незаметно отключив микрофон и повернувшись так, чтобы мимика не была видна в кадре, произнесла – Зовут тебя как? Представься, олух чертов, вся страна на тебя смотрит!
Но, нет, слава Богу, в этот раз все было в порядке. Юноша был от природы немного стеснителен, зато невероятно красив и вполне способен к диалогу. С ним не должно было быть никаких проблем. Он мягко улыбнулся в камеру, отчего его невероятно красивые, миндалевидные, оливкового цвета глаза засияли еще более волшебным светом.
- Здравствуйте, я работаю в полиции! Меня зовут Камата. Шин Камата.
FIN!
lovekiev ©
Посвящается моему другу, А.И.К,
Абсолютно сумасшедшему маньяку, любящему и собирающему истории о людях, похожих на него самого.
С Днем Рождения!
27.12.2013 -
Отлично, камрад!
-
от последней строчки рассказа - мурашки )
спасибо. отвлек от душевной боли. спасибо. -
lovekiev, рассказ великолепный, но.. Все сотрудники полиции в обязательном порядке сдают генетический материал, дабы не спутать ДНК преступника с ДНК полицейских, производящих осмотр. Мастерство проявляется в деталях.. -
Научно, фантастично, детективно, волшебно, на одном дыхании!
Как всегда есть над чем поразмыслить. Как всегда есть повод взглянуть на себя со стороны.
Спасибо!
P.S.: Прочла дважды - сначала про себя, а потом мужу вслух. Он в восторге - попросил и от его имени поблагодарить за рассказ.
P.P.S.: Когда я дочитала до момента подарка клинка, в тексте уже виднелась выделенная строчка "По прошествии семнадцати лет". В тот момент я предположила, что все эти 17 лет Эико будет носить нож с собой (ведь он как раз описан как маленький, приспособленный для носки). И вот в один "прекрасный" день 17 лет спустя Эико сама станет жертвой Шина. И либо она убьёт Шина ножом, который он сам же нашел в детстве, либо она как раз в этот день не захватит с собой нож, и Шин будет истязать Эико, а она будет прокручивать в голове события дня из начала рассказа и корить себя за то, что не позволила профессору убить мальчика.
Такая вот могла бы быть альтернативная концовка. Или продолжение рассказа :)
P.P.P.S.: - Здравствуйте, я работаю в полиции! Меня зовут Декстер. Декстер Морган. ;) -
Цитата (PiroManiaVic @ 30.12.2013)
P.P.P.S.: - Здравствуйте, я работаю в полиции! Меня зовут Декстер. Декстер Морган. ;)
Ахаха, кстати, и правда - я какбы не проводил параллели, да и фаном Декстера не являюсь (смотрел ток пару сезонов), но ведь и правда же похоже!
Омг, в разных странах, в разных учреждениях, и даже в разных структурах (от просто полиции до спец.отделов) - по разному. Честно-честно. Хотя как именно в Японии, я правда не знаю. Уточню у своих друзей оттуда.
rezzo, LeoGef, рад, что понравилось, други!
PiroManiaVic, мужу привет! Не думал, что такое полотеньчико еще и в слух прочитать можно -
Цитата (lovekiev @ 30.12.2013)
Омг, в разных странах, в разных учреждениях, и даже в разных структурах (от просто полиции до спец.отделов) - по разному.
Согласен, не все сотрудники. Но сотрудники, в силу должностных обязанностей участвующие в осмотре места происшествия, точно должны. Это - логически рассуждая. Точных сведений у меня нет.
Только что пришло в голову. Хитроумный герой мог подсунуть вместо своих образцов чужие, так что все ОК.
1 человек читает эту тему (1 гость):
Зачем регистрироваться на GipsyTeam?
- Вы сможете оставлять комментарии, оценивать посты, участвовать в дискуссиях и повышать свой уровень игры.
- Если вы предпочитаете четырехцветную колоду и хотите отключить анимацию аватаров, эти возможности будут в настройках профиля.
- Вам станут доступны закладки, бекинг и другие удобные инструменты сайта.
- На каждой странице будет видно, где появились новые посты и комментарии.
- Если вы зарегистрированы в покер-румах через GipsyTeam, вы получите статистику рейка, бонусные очки для покупок в магазине, эксклюзивные акции и расширенную поддержку.