Цитата (siberianpro @ 10.11.2016)
iow, ты как-то стороной обошёл оглашение номинантов на "Золотую маску" есть мысли по этому поводу и свои фавориты?) играю в спектакле, который выдвинут в трёх номинациях, пусть не в главных, но всё же) хотелось бы почитать твою аналитику)
Значит, тебя уже есть с чем поздравить! Что за спектакль? Я писал о лауреатах прошлой ЗМ, а о номинантах говорить рано. В этом плане москвичам просто - они всё это смогут посмотреть на фестивале. Может, я тоже устрою себе отпуск, пока ещё не решил. Наверное, оставлю некоторые заметки по питерским претендентам.
Ворон (Николай Рощин, Александринский театр). Премьеру Рощина ждал с нетерпением, уж больно мне по душе пришёлся его театр абсурда («Старая женщина высиживает», Новая сцена Александринского театра). В этот раз москвич дал понять, что может быть куда более демократичным, но и задора буйного экспериментатора он не растерял. Адаптации фьябы Гоцци лишена «карнавальности, импровизации и прочей лжеитальянщины», по настроению «Ворон» близок к первому русскоязычному опыту Сильвиу Пуркарете, разве что тут под аккомпанемент зрительского смеха взрывают лошадей и отрубают людям головы. Центром притяжения в спектакле являются хитроумные технические конструкции, находящиеся в постоянном движении, но Рощин не стал зачёркивать сюжет, рассказав со сцены внятную историю.
Гроза (Андрей Могучий, БДТ). Моя главная ошибка – нежелание тратить полтора часа на чтение Островского. «Грозу», как выяснилось, я не помню, в голове остались только вспышки молний в виде отдельных коротких фраз, имён, сюжетного каркаса. Приходится вдумываться и вслушиваться в текст, что мешает сосредоточиться на способах самовыражения автора спектакля. Основная проблема, как это часто бывает, заключается в желании режиссёра поупражняться в манере произношения. Есть, однако, достойная внимания находка такого рода: у одного из персонажей традиционная речь заменена на оперное пение, сопровождающееся фортепианным аккомпанементом. В других случаях слова произносятся монотонно, с придурковатым завыванием или ритмически нелепо. О, боже, какая это скука! У меня челюсти сводит от безосновательного эксперимента, повторяющегося от эпизода к эпизоду. Или есть в этом смысл? Часто речь или действия сопровождаются игрой ударника, что справедливо привлекает внимание зрителей, но быстро приедается из-за злоупотребления приёмом. Звук в «Грозе» играет значительную роль: сценический гротеск попадает в окружение из неочевидных хохм и жутковатых эффектов. Это интересно сочетается с визуальным характером спектакля. Контрастные костюмы, нарочито условная динамика (артистов привозят и увозят к краю сцены на тележках), кривлянье артистов – это передний план, но зловещий фон в глубине сцены озаряется периодически молниями. Синтез чего-то жуткого и комически вымученного – главное и самое стойкое впечатление от спектакля.
По ту сторону занавеса (Андрий Жолдак, Александринский театр). Жолдак снова испытывает на прочность зрителей полижанровыми полупьяными бреднями. Уже не первый раз итог его экспериментов корректируют и переименовывают, чтобы не распугать всю публику. «Три сестры» для основной сцены, если верить слухам, были запланированы как восьмичасовой эпос, в котором от Чехова не сохранилось ни строчки, но Фокин якобы был удручён конечным результатом работы украинского режиссёра ровно настолько, чтобы пойти на возврат приобретённых билетов и радикальную перемену концепции постановки. Во-первых, «Три сестры» обрели новое название. «По ту сторону занавеса» буквально указывает на место действия. Спектакль идёт на основной сцене, но публику рассаживают не в зрительном зале, а по ту сторону занавеса. В глубине устанавливают конструкцию на сотню посадочных мест, весь экшен разворачивается на сцене и в зале, предварительно затянутым белыми простынями. Чувствуешь себя странно, будто пришёл принять участие в каком-то тайном ритуале. Жолдак сам сидит в первом ряду и периодически покрикивает на Волкова: «Импровизируй!», «Ешь котлету!» Во-вторых, затянутый кошмар урезали до адекватных размеров. Ну, или почти адекватных. Уже толком не помню, сколько времени я просидел в театре. Может, 4-5 часов, точно не больше. Весь измотался, устал, но «опыт с одним перерывом» не вызвал отторжения. Если на «Zholdak dreams» я был деморализован приступами дежавю, глупостью отдельных приёмчиков и сценическим хаосом, то данная версия «Трёх сестёр» явно более сдержанная и вменяемая. Если бы это длилось часа два, то с удовольствием повторил бы.
Да, у Жолдака мне нравится "Евгений Онегин". Я обычно всех оперных нубов пугаю
этим роликом. Ну, и "Мадам Бовари", несмотря на то, что спектакль дублирует во многом ЕО, мне очень даже по душе.
"Гамлета" Додина пока не видел. Цены сумасшедшие, билеты все нормальные уходят сразу через спекулянтов. Стыд и срам. Этот ад начался после того, как Козловский приобрёл сомнительную популярность. Кажется, тогда на "Коварство и любовь" взвинтили прайс раз в пять. Это при том, что параллельно делались прекрасные спектакли без участия звезды по вменяемым ценам, например, "Враг народа". Данила - прекрасный театральный актёр, он мне сразу очень понравился после того, как я его первый раз увидел. Кажется, это было на "Повелителе мух". Однако, когда маленький зал забивается до отказа какой-то случайно буфетной публикой просто потому, что все знают Козловского и Боярскую - это беда.
Камерные вещи пока тоже пропустил, но схожу наверняка в Мастерскую на "Записки юного врача". Насчёт "Камня" не уверен. В Москве сходил бы на Женовача (Кира Георгиевна), Карбаускиса (Русский роман), Крымова (Последнее свидание в Венеции). Наибольший интерес, однако, у меня, да и у многих других, вызывает новая работа Тимофея Кулябина. Не знаю, привезут ли к нам, хотелось бы избежать поездки в Москву. Да, ещё удивлён тем, что в лонг-лист попала "Война и мир Толстого", но Рыжакова прокатили с номинацией. Вот "Сон об осени" Бутусова действительно куда слабее, чем другие его известные спектакли - тут всё справедливо.
Из оперы Петербург будет представлять только "Симон Бокканегра". О нём я сделал заметочку, но это как раз бессодержательное ворчание, а не отзыв.
Симон Бокканегра (музыка: Джузеппе Верди, дирижёр: Валерий Гергиев, постановка: Андреа Де Роза, Мариинский театр). Никак не могу отделаться от дурной ассоциации: как только слышу название этой оперы Верди, так сразу в голове вспыхивают картинки с «боками негра». Сулимскому партия «боков» отлично подходит, баритон идёт к успеху, но звездой вечера предсказуемо стал Ферруччо Фурланетто, Якопо Фиеско которого можно услышать по всему миру. Мощный и объёмный бас! Чурилова, кажется, самое интересное сопрано в Мариинке, хотя её, насколько я понимаю, до сих пор не зачислили в труппу, несмотря на выступления в репертуарных операх по несколько раз в месяц. Первый спектакль, как водится, получился достойным того, чтобы на него сходить. После чего, конечно, о существовании в репертуаре театра этой оперы можно забыть. Постановка, знаете, не то, чтобы прям лютое говно, но с запашком. Есть ощущение, будто бы вернулся на 15 лет назад. Из-за таких сюжетов многие культурные люди считают любителей оперы глупцами. А ведь действительно в ту эпоху опера была по отношению к музыке чем-то вроде современных комиксов по отношению к литературе. Её спасителем стал Вагнер, трансформировавший сценическую безделушку в музыкальную драму. Так вот мне кажется, что заведомо простенькие вещицы, явно не создававшиеся на века, требуют серьёзной режиссёрской доработки. Слишком буквально ставить это попросту преступно. Нужны идеи. В очередной раз повторюсь: с такими премьерами Мариинскому ловить нечего! Обидно, что театр, обладая серьёзным бюджетом, почти перестал радовать новыми достойными спектаклями.
Извиняюсь, что встреваю. Лента цифр напомнила бородатый анекдот.
Вдруг из одного угла слышится: 27.
Вся камера: бу-га-га!
Из другого угла: 34.
Камера опять ржет.
Новенький зек спрашивает у лежащего рядом старожила: А че это за цифры из-за которых все в камере смеются?
Старый отвечает: Понимаешь, кореш, давно тут сидим, все анекдоты уже рассказали и, чтобы не повторять каждый раз, присвоили им номера. Называет кто-то номер анекдота, а все остальные вспоминают и смеются.
Новенький на всю камеру: 17.
Тишина, никто не смеётся.
Он опять к старожилу: А что анекдот под №17 не смешной?
Старожил: Понимаешь, анекдот то смешной, просто есть люди которые умеют анекдоты рассказывать, а есть те которые не умеют!