Колодец Сергея Рыбаченко

Цитата
- Вы сказали про ответственность. Но есть всеобщее мнение, что вы великий теннисный лентяй: могли достичь нереальных высот, но вам было лень. Есть даже анекдот, как пришли к богу и сказали, что не особо хотите играть. А он ответил: «Ну вот когда ты будешь хотеть, ты будешь мной».

– Это мнение людей. А они ничего не знают. Единственный, кто может знать и давать советы, – это я. Остальные могут идти в сад, в лес. Они бы своей жизнью занялись. Я перестал обращать внимание на это. Раньше обращал, прислушивался – сейчас вообще этим не занимаюсь. Я достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения, а не смотреть на слова чужих людей, которые никогда не играли в теннис. Как они могут советовать? Это как бабушки у подъезда. Это глупость полная.

Я считаю, что мне вообще повезло по жизни, что я заиграл в теннис. У нас не было денег. Повезло, что я уехал в Испанию. Если бы не уехал – ничего бы не получилось. Что заиграл – это волшебство. Плюс никто же не знает, что нужно для того, чтобы добиться результатов. Тем более стать первым. Когда оцениватели становятся первыми в своем деле, они сразу перестают советовать, потому что понимают, насколько сложно всего этого добиться.

– Допустим, вы не могли выиграть десять шлемов вместо двух. Но вы всегда играли на максимуме?

– Конечно. Просто у меня были травмы. Много травм. Я год играл, год не играл. Это подкосило. Последняя травма – сломалась нога. И все. Я поэтому и закончил. Если бы не это, может, до сих пор бы играл. Но никто же об этом не знает.

– То есть закончили только из-за ноги?

– Да. Она иногда и сейчас беспокоит. Играть на профессиональном уровне я уже не смогу, без шансов.

– Боли тогда были дикие?

– Очень. При этом операцию не могли сделать. Вероятность того, что она получилась бы удачной, очень низкая. Мне сказали: «Мы тебе делаем, но это рискованно. Будешь с палочкой ходить оставшуюся жизнь, забудешь про любой спорт. Тебе это надо?» – «Нет». – «Правильное решение».

– Как получили ту травму?

– От перенагрузки. Не было возможности остановиться. Тянул до последнего, потом уже поздно стало. Это же не в один день. Постепенно накапливалось. Я не остановился, думал, что пройдет. Стало хуже. В итоге уже не мог играть.

У меня и до этого случались повреждения. Ломал кисть, порвал все связки, какие только можно. Рвал межреберную мышцу, локоть, лодыжки две, спина летела. Но до колена все более-менее восстанавливался. После – уже все. Это был финиш. Доктора предлагали раньше заканчивать, но я решил поиграть еще пару лет. Сначала на полгода или год выпал. Вернулся, но бегать уже не мог – потерял скорость, видение определенных вещей. Тяжело приходилось с Надалем, Федерером, Джоковичем. Они быстро видели, что к чему, а я – нет. Понял, что очень медленный. Болтаться в двадцатке-тридцатке оказалось не очень весело.

Вот это – правда. А не то, что говорят люди.