Цитата (TUM19 @ 3.2.2015)
Откуда все стали такими чувствительными?
Возможно лучший российский режиссер на сегодняшний день снял великолепный фильм. Его высоко оценили многие профессионалы и в России, и в мире. В том числе за высочайшее мастерство. Дали кучу премий кинематографических (которые не связаны ни с какой политикой).
И тут на тебе "ученическая работа". Фильм может не нравится вам, возможно вы находите в нем кучу не достатков или противоречий. Но ученическая???
Таким жлобством и снобизмом пахнуло.
Да и по моему скромному мнению, Ида очень хороший фильм, но на порядок меньше (гораздо ближе к Чипполино).
Если мы поближе познакомимся с историей художественной критики, да и вообще с тем, как принимались произведения новых авторов коллегами, то обнаружим немало интересного и совершенно не сходного с унылыми "произведение отличается необычайной художественной выразительностью".
"О боже, что за спектакль! Какие взрывы смеха! Парижанин показал себя вчера в совершенно новом свете, он смеялся над дурным музыкальным стилем, смеялся над скабрезностями шутовской оркестровки, над наивностью гобоя; он понял все-таки, что в музыке есть стиль. А что касается ужасов, то их блестяще освистали”. Это про "Тангейзера" Вагнера, и автор отзыва - не оболтус из жокейского клуба,называемый здесь "парижанином", а Гектор Берлиоз. Что писал сам Вагнер о своих коллегах, и в каких выражениях, думаю, хорошо известно.
Почитаем литературную критику серебряного века, критика Гиппиус, публиковавшаяся под псевдонимом Антон Крайний, представляет собой хороший пример.
Для своей благородной цели Куприн принялся добросовестно переписывать Библию. И вышла у него «Суламифь» в «Земле». Не жалея трудов, он воспроизвел всю историю построения храма при Соломоне; перечисляя камни и материалы, — ничего не выпустил, даже, кажется, от себя прибавил. Если он этот «рассказ» не диктовал, а сам писал — то надо удивляться его работоспособности. «Песнь Песней», для живости, переписана в виде диалога. Соломон будто говорит: «...два сосца твои — как две серны, которые пасутся между лилиями...» и т. д., а девушка на это будто «вскрикивает, закрывает лицо ладонями, а грудь локтями и так краснеет, что даже уши и шея становятся пурпуровыми». Причем у локтей ее «круглый девический рисунок». Необыкновенно живо! Это продолжается очень долго («Песнь Песней» и без «диалога» — длинна), а затем Куприн, по тому же методу, принимается обрабатывать «Экклезиаст». Повествование занимает что-то около восьмидесяти страниц тяжелого тома «Земли». Какая повествованию цена — из сказанного ясно. (из статьи "Репа")
Или:
Очень невинна, например, г-жа Зиновьева-Аннибал со своими «33-мя уродами», лесбийским романом. Даже моралист не почувствует там никаких «гадостей», не успеет, — так ему станет жалко г-жу Зиновьеву-Аннибал. <...> Стихи тоже напрасно пишет г-жа Зиновьева-Аннибал: она и тут чернит зубы, танцует без экстаза, вредит себе. Впрочем, повторяю: она невинна по существу; она только повлеклась за другими, туда, куда не один конь поскакал с копытом; г-жа Аннибал не заметила, что копыта у этих коней — раздвоенные... (из статьи "Братская могила")
И достаётся-то не безымянным выскочкам, а любимым нам Блоку, Сологубу, Куприну и другим, в том числе близким знакомым Гиппиус.
И тут вдруг оказывается, что в России есть режиссёр, обладающий неприкосновенностью. Потому что дали кучу премий. Высоко оценили. За высочайшее мастерство.
Рассказать, как даются эти премии? Я в некоторой степени представляю, как это происходит в мире театра. Откровенную дрянь отмечают крайне редко. Но, тем не менее, актуальность темы, необычность художественных приёмов, попадание в современные тренды, знакомство членов жюри с творчеством режиссёра, эмоциональная заряженность постановки - всё это влияет на победу ничуть не меньше, чем ценность произведения с точки зрения чистого искусства. Посмотрите, сколько европейских премий получил Феллини. Одни Канны, один МКФ, одна Венеция "за вклад". Вот они, фестивали.
Это не плохо и не хорошо, это реальность, такой формат. Повод собраться тусовочкой. Способ привлечь аудиторию к новым фильмам. Ткнуть носом в то, что надо смотреть. Я тоже пользуюсь списками номинантов и победителей кинофестивалей, чтобы выбрать фильм для просмотра. Но делать на основании этих списков какие-то выводы или наделять режиссёра неприкосновенностью? Увольте.
Лучший российский режиссёр, говорите.
А по-моему, лучший российский режиссер, между которым и Звягинцевым лежит непреодолимая на данный момент пропасть, получил "Золотого Льва" три года назад. За фильм, полностью лишённый социальной акутальности. За фильм на самоубийственную, проигрышную, обречённую тему. Я про "Фауста" Сокурова. Вы представляете, что такое снимать Фауста после книг Гёте и Томаса Манна, симфоний Листа и Малера, фильма Мурнау, после того, как вся европейская культура в течение двух веков анализировала, трактовала, перерисовывала образы Фауста и Мефистофеля, после того, как фаустианская тема стала одним из центральных мотивов в культуре и в жизни. Вы понимаете, какова ценность этой награды?
Звягинцев не замахивается на невероятное. В его произведении нет философии и нет метафизического измерения, нет бытийственности. Он изначально работает с простой материей, его герои сделаны из земли, глины и камней. Его фильм очень акутален, болезненно эмоционален и ярок. Сценарий необычен для европейского зрителя. Эстетика русского севера, который я очень хорошо знаю и люблю, и русского пиздеца, который знаком нам всем, ошеломляет любого, кто сталкивается с этим впервые. В этом огромная ценность фильма, этим он и взял награду (к слову, награду за лучший сценарий, а не за что-то ещё), но только не надо говорить, что мы не можем отбросить в сторону эмоции и посмотреть на фильм незаинтересованным взглядом.
Не подумайте, я не Гиппиус, но ведь и Звягинцев - не Сологуб, или, если угодно, не Сокуров.
Как я писал в первом посте, фильм хорош.
Помимо упомянутого выше, я остался в восторге от работы с кадром. Да, не Феллини, да, не Сокуров, но в этой части действительно чувствуется рука мастера. Это - то, чего даже рядом не было в "Елене".
Фильм изобилует прекрасными находками, выразительными визуальными образами, цитатами, аллюзиями и отсылками к архетипам. Как же отлично раскрыта тема приюта в заброшенном храме, в котором сын главного героя собирается с друзьями на пиво и костёр, и где в итоге появляется сам герой, и как же этот образ рифмуется с ходом повествования! Сравните с пошловатыми кадрами из "Елены", например, с дохлым конём, которого главная героиня видит из окна электрички. Что этим автор хотел сказать? Хотел же что-то такое очень яркое выразить, чтобы мурашки по коже пробежали, чтобы слеза навернулась, а вышел крик "Пиздец, конь дохлый!" И этот крик как нельзя лучше тот фильм характеризует.
"Левиафан" другой, за несколько лет Звягинцев вырос на две головы, и стал не только мастером кадра, но и мастером образа, мастером детали, удивляющим зрителя роскошными находками.
Но все эти находки не собираются в единую картинку, нехватка целостности - это основная проблема фильма, на этом уровне находится тот потолок, только пробив который, можно снимать великое кино.
Автор не прожил жизнь своих героев, он фантазирует на тему "как оно у них", местами попадая в точку, местами садясь в лужу.
Это неудивительно - лучшие романы получаются тогда, когда автор знает и чувствует жизнь своих героев. Чехов и Толстой писали о тех людях, с которыми жили свою жизнь, а Звягинцев претендует на то, чтобы рассказать о людях, которых он не знает, знать не хочет, и, конечно же, не любит.
Диалоги героев претендуют на абсолютную реалистичность, но порой излишне театральны и неубедительны (диалог губернатора и епископа, диалог губернатора и адвоката).
Посмотрите на обстановку дома героев. Огромная обставленная застекленная веранда, выполняющая роль гостиной. В разваливающемся доме на побережье Баренцева моря, да. Модный хипстерский интерьер с замысловатой мебелью и уютным абажуром. Подчеркнутая нереалистичность обстановки, о которой режиссер не мог не догадываться, это явно преднамеренное высказывание. А к чему оно? Что нам хотели сказать? Что “раньше здесь была идиллия”? Что эта обстановка как-то характеризует отношения героев или личность кого-то из них? Да нет же, она абсолютно им не созвучна. Если я не прав, дайте хотя бы одну рифму к этой обстановке в другом месте фильма! А может, это намек на то, что дом-то не их? Что они случайно здесь оказались? Тогда к чему эти “я отсюда никуда не уеду”? Это один из примеров выпадания образа из целостного фильма.
Дальше - больше. Посмотрите на смешивание уровней. С одной стороны - откровенная балабановщина, чёрные джипы и рожи из сериалов про ментов. Сделано хорошо и выразительно, ничего не скажу. С другой - медитативный пласт с растянутыми кадрами, многозначительными репликами, рассуждениями о грехе и очень плотным визуальным рядом. Тоже сделано всё отлично. Только вот поженить эти два уровня, что явно входило в изначальную задумку, у режиссёра не получилось. Зритель смотрит два разных фильма одновременно, и, не успевая вовремя перестроиться, то бьется головой о низкий потолок, то приземляется на пятую точку.
Наконец, возвращаясь к диалогам и отношениям между героями. Есть очень значимый для меня критерий, по которому я делю фильмы на две категории. Если во время просмотра у меня ни разу не вырывается “Не верю!” Станиславского, значит всё хорошо.
Во время просмотра этого фильма я закричал “не верю” как минимум дважды. Сначала - во время первой измены героини. Если у неё и адвоката были какие-то отношения раньше, была предыстория - так почему режиссёр побоялся обогатить мир фильма дополнительной интригой еще в начале, почему до этого даже намёка не было на напряжение между ними? Если же так получилось спонтанно, то Звягинцев очень дурно разбирается в отношениях.
Второе - это решение о самоубийстве и предшествующие сцены, которые, с одной стороны, удивляют своей шаблонностью, с другой - ничего не рассказывают о её мотивации, только от того, что “всё плохо”, люди со скал не бросаются, простите. И вот сидишь, всматриваешься в эти растянутые кадры, и думаешь: “судя по действиям и движениям, сейчас убьётся”. А верить отказываешься.
Есть у меня ещё одна претензия к фильму, которая и стала поводом для употребления эпитета “ученическое кино”. В рамках выбранной тематики автор боится погрузиться на глубину и остаётся на поверхности, а ведь тема русской религиозности, влияния церкви и государства на жизнь человека и сознание личности, очень сложная и неоднозначная, и куда более трагичная, чем это смог представить режиссёр, хоть и пытался он нагнать жути чёрными джипами. Те струны, которых Звягинцев касается в фильме, требуют иного прикосновения, иначе звук получается лишённым объёма, “пластиковым”, даже немного фальшивым.
Всё перечисленное не делает фильм плохим, а если говорить о западной аудитории, она большинства сказанного даже не заметит, даже явный провал с первой изменой можно легко списать на “crazy russians, что от них можно ждать”. Но фильм-то о нас, и мы имеем право подойти к нему с более подробной линейкой.
Поэтому я и охарактеризовал “Левиафан” как отличный экспортный продукт и шаг вперед для Звягинцева-режиссёра. Но восторгаться им, как тем же Сокуровым, я при всём желании не могу.
Наша админка немного своенравна и порой съедает пробелы, а мы не всегда замечаем. Извиняюсь перед вашими глазами! Админка скоро будет уволена и заменена на новую, не такую прожорливую :)