Время сильно за 18. Музыка слишком громкая, такая, что даже себя не слышно. Я сначала стараюсь вслушиваться в то, что говорят за столом, но потом отвлекаюсь и начинаю глазеть на людей. В среднем ряду за маленьким круглым столиком на двоих сидит важный мужчина. То что он важный это сразу понятно, у него у уха телефон и уже очень долго, он не смеется, даже почти не говорит, больше слушает, конечно, звонят по работе. Он еще довольно молодой, крепкий и здоровой поза и движения уверенные - хозяин жизни. Неудобно ковыряет в тарелке то левой, то правой рукой, и никак не может отломить кусок от мяса, и поэтому кажется уже совсем не хозяином жизни, а измученным менеджером, которому не дают спокойно пожрать.
За важным мужиком у окна сидят два старичка. Два таких чистеньких и пригожих старичка, оба в рубашках и шерстяных жилеточках, седенькие и аккуратно стриженные. Их лица подсвечиваются желтой настольной лампой, и это делает их какими-то очень уютными. Им приносят по хорошему стакану со светлым пивом, и они чинно ведут беседу. Я придумываю, что они часто это делают, часто сидят в своих жилеточках напротив друг друга, довольные жизнью, большая часть которой уже сошла на нет. Мне бы сильно хотелось, чтоб так и было, очень уж они хрестоматийно сидят за своей неспешной беседой в этом суетном и шумном месте, в котором хорошего, только убранство стен.
За моей спиной компания немолодых женщин в красивых не повседневных платьях. С ними один мужчина. На женщинах много макияжа, золота и утягивающего белья, на столе водка. Им сильно нравится, что здесь поют и их не смущает, что очень громко, они могут перекричать певицу, они могут подпеть ей и могут потанцевать. Могут, хотят и делают. Танцуют, правда, не вставая с диванов. И лучше бы не вставали. Одна из почтенных матрон в красном коротком платье с центральным разрезом сзади поднимается, и опираясь локтями на стол, тянется к противоположному его концу. Она слишком уже пьяна, чтобы заботиться тем, что красное ее короткое платье так задралось, что больше не прикрывает ничего, и разрез ныне начинается ровно от крестца, а черные нейлоновые колготки облегают самые ее пикантные места под утягивающим бельем, и любуется на это против своей воли добрая половина ресторана, включая меня. Стоит так довольно долго.
Данные страницы не видывали стольких читателей одновременно с момента своего рождения. В этом, впрочем моих заслуг нет ни мало, но все же я рада вас всех здесь видеть. Велкам, почитайте пока старенькое, а на днях свояю чего-нибудь еще.
Вот моя мини позавчерашняя радость.