Под ковромС огромным интересом посмотрела
интервью Познера с Нютой Федермессер. Я ей восхищаюсь, она удивительная женщина: сильная (даже местами жёсткая и циничная), но в то же время с невероятно тонким и чувственным мироощущением.
Помимо этого интервью, я ещё читала разные статьи о Нюте и её Фонде, смотрела передачи
«Наедине со всеми» и
«На ночь глядя». Всем, к слову, советую.
Меня цепляют многие из поднимаемых Нютой вопросов, они все важные, сложные, многогранные, во многом субъективно-индивидуальные, мировоззренческие, культурные. Хочется осмыслить каждый и постараться найти для себя ответ, но сегодня я хочу вслух поразмышлять над вопросом бессилия и слабости.
Цитата
Нюта Федермессер – Владимиру Познеру:
– У нас нет уважения к человеческой слабости. У нас нет приятия человеческой слабости. Мы очень с вами общество победителей. Мы совсем не толерантны.
– Мы что, спартанцы, которые выбрасывают со скалы немощных?
– Нет, мы хуже. Спартанцы действовали честнее. Мы их [немощных] прячем под ковёр, а это намного хуже. Потому что спартанцы, сбрасывая со скалы, прекращали мучения. Мы же с вами живём в фантастически фарисейском обществе…
У нас нет эвтаназии; мы осуждаем суицид и, в общем-то, где-то даже боимся сдаться и признать собственную слабость, ведь от нас ждут, что мы будем сильными до конца. Мы презираем тех, кто под пытками выдал военные тайны; мы порицаем людей, одержимых пороками (наркоманов, лудоманов, бабников); мы отмахиваемся от близких, когда они начинают говорить о своей немощности или смерти: мол, что ты ерунду говоришь? Тебе ещё жить и жить!
И вопрос даже не всегда в болезни и/или старости. Любое проявление слабости вызывает у нас в лучшем случае чувство жалости, а в худшем ещё и агрессии, как «завещал» Ницше: «Падающего – подтолкни».
Иногда мы принимаем за слабость то, что таковой не является. Или считаем слабыми тех, кто не имеет чего-то, что якобы всем положено иметь: жену, ребёнка, квартиру, работу… ноги-руки, в конце концов. Но тут же, не разобравшись, реагируем соответственно заложенной программе: жалеем, осуждаем, брезгливо отворачиваемся или, наоборот, с пионерским задором спешим на помощь причинять добро.
Вспомнила один случай, когда я много лет назад встретила на улице свою одноклассницу. И на её вопрос: «Где работаешь?» Я сказала: «Сейчас пока нигде». И в её взгляде я тут же уловила нотки сочувствия и даже некоторого презрения: о чём с тобой, убогой, разговаривать, если ты даже работу найти не можешь? То, что я считала увольнение сильным поступком со своей стороны, ей, конечно, было неведомо.
Или вот пример. У нас неподалёку живёт мужчина, который страдает каким-то психическим отклонением. Через знакомых я знаю, что у него в комнате оборудована фактически клетка со всем необходимым (решётка на двери), но с балконом. Будучи ещё детьми, мы прозвали его «автобусом», потому что с ранней весны до поздней осени он ходит туда-сюда по балкону и периодически громко выкрикивает: «Автобус! Автобус! Автобус!» Его уже пожилая мама работает в местном почтовом отделении, и все её... жалеют что ли. Не уважают, не помогают (чем тут поможешь?), просто все знают, но никто об этом вслух не говорит.
Нюта права, у нас нет уважения к человеческой слабости: ни к своей, ни к чужой. Мы стесняемся даже таких по сути мелочей, если у нас нет, например, денег или красивого тела. (К слову, набирающий последнее время популярность бодипозитив уже, пожалуй, перебор, но пока это всё-таки исключение и другая крайность). Да, есть и такие, которые, наоборот, не прячут свою слабость, а выносят её напоказ, возводят в культ, манипулируют близкими, врачами, обществом: им удобно быть слабыми. В книге Дмитрия Правдина «Записки районного хирурга» описаны ситуации, когда люди сами себя калечат, чтобы не работать и получать пособие по инвалидности. Но не о таких речь.
В подавляющем большинстве случаев, если у тебя нет здоровья, или ты физически/психически неполноценен, то судьба фактически определена – «сидеть под ковром» до самой смерти.
Мы боимся просить помощи, мы боимся стать обузой и сами зачастую «уходим в подполье» в минуты слабости и бессилия. И основные причины такого поведения мне видятся две: стыд и страх. Неловко расстраивать и озадачивать близких; страшно, что твою продемонстрированную слабость используют против тебя, сделав ещё больнее.
Даже
помощь со стороны часто является не уважением к слабому и помощью как таковой, а демонстрацией силы и других благородных качеств помогающего: дескать, вот я какой молодец, не бросил, помогаю, обеспечиваю. Этакое своеобразное самоутверждение.
Но даже если помощь идёт от сердца, то это всё равно очень часто про долг и про, в какой-то степени, эгоизм, а не про уважение к слабому. И тогда то, что мы понимаем под помощью, делает слабого «заложником». Он и так «заложник» своей болезни/слабости, а тут ещё и становится «заложником» близких или врачей.
Цитата
Нюта Федермессер – Владимиру Познеру:
Он [пациент] становится беспомощным ещё из-за того, что он должен соответствовать ожиданиям любящего его человека. Он не должен сдаваться, потому что родные переживают. И это жуткая совершенно проблема.
Этот фрагмент интервью меня особенно задел за живое: последние годы я очень страдаю от этого «несоответствия ожиданиям». Своим собственным в том числе. Да-да, иногда мы становимся «заложниками» собственных представлений о силе духа и тела. Презираем и ненавидим сами себя за свою слабость. Из кожи вон лезем, чтобы «не оступиться», чтобы «Выше! Быстрее! Сильнее!» Нас гонит страх, ведь даже из-за незначительного промаха «стая» может начать голосить: «Акела промахнулся!» Вот и «заметаем» недостатки и слабости «под ковёр»: то ли от других прячем, то ли от самих себя.
Но рано или поздно наступает момент, когда просто невозможно не признать, что «безкатетерная» молодость уже никогда не вернётся, и что пора менять взгляды и приоритеты, приводя их в адекватное соответствие с действительностью.
Я не призываю опускать руки – стремиться
к лучшему никогда не поздно. И это правда. Но важно, как мне кажется, всегда помнить о том, что для каждого (и в разных ситуациях) это «лучшее» индивидуально: что русскому хорошо, то немцу – смерть. И смерть – это тоже не всегда плохо… Поэтому на самом деле важно уважать не только свои, но и чужие чувства и желания; и не осуждать себя и других за слабости. Ведь то, что кажется слабостью, может оказаться силой; за старческим брюзжанием порой проглядывает мудрость; гениальность, как известно, граничит с безумием; а зло часто скрывается под «маской» добродетели и наоборот. Поди тут разберись!
Нюта говорит о том, что нужно научиться быть толерантными к слабости, нужно научиться уважению, чтобы не было нужды прятать и прятаться «под ковёр». Но, боже мой, как же трудно порой не то, что уважать, а даже просто смотреть и не отворачиваться… от самого себя, не говоря уж о других.
Нет, царевич, я не та,
Кем меня ты видеть хочешь,
И давно мои уста
Не целуют, а пророчат…
Анна Ахматова